– Возвращай колья: ветром лишний лист перевернуло! – крикнул землемер своему напарнику, стоящему посреди поля метрах в одиннадцати от сбившихся в кучку огородников.
– Я что напрасно грязь месил? – раздалось в ответ. И, действительно, сапоги отвечавшего до средины голенища ушли в размокший от затяжных дождей грунт.
– Так ее участок должен быть у мехколонны и железной дороги, а этот у самой реки! – попытался возразить первый, но второй только рукой махнул:
– Пусть остается! – и развернул рулетку, отмеряя надел следующему очереднику.
«Прав! Прав был пятилетний сынишка: у Бога есть все. У Бога все есть!» – ликовала в душе Елена, с трудом веря своему нежданному - негаданному счастью. Будем, будем с урожаем! До реки всего три участка шириной метра по четыре каждый, значит, можно поливать столько, сколько нужно.
Пару дней спустя после похорон мужа Лена собралась с силами и привезла от родственников домой детей. «Мама, позвони папе. Пусть возвращается!», – тут же наказала двухлетняя дочь. – «Папа больше не вернется. Он на небе». – «Ему там хорошо? У него все есть?». Лена только кивнула головой. «Тогда проси у Бога нам другого папу», – подал голос сынишка, которому не было еще и пяти. «Где же я найду вам самоубийцу на двоих детей? – горько пошутила Лена и добавила: – Мне огород нужен, чтобы было чем вас кормить». – «Проси у Бога, у Него все есть», – без тени сомнения парировал ребенок. И Лена стала просить. Огород.
Прошло чуть больше месяца. Как-то у двери в подъезд Лену остановила соседка: «Тебе огород нужен?». – «Угу!». – «Иди в исполком – пиши заявление». И Лена пошла. Взяв у симпатичной женщины папочку с образцами, Лена вышла в коридор и зашуршала бумагами. Огороды давали инвалидам, ветеранам войны, учителям, многодетным и малообеспеченным. Ни под одну из этих льготных категорий Лена не подходила и, устыдившись своих надежд, она робко приоткрыла дверь и молча положила на стульчик у входа папочку. «Скорее отсюда – стыдоба-то какая: самая нуждающаяся пришла», – корила себя, торопливо шагая по коридору.
Но уже у самой лестницы ее догнала та симпатичная женщина из кабинета: «Простите, а где же ваше заявление?». – «Да я ни к одной категории не подхожу», - пролепетала Лена. И в ответ услышала: «Пишите, дадут всем».
По весне в почтовом ящике Лена и вправду обнаружила приглашение на отвод участков. Безо всяких эмоций отправилась на конечную остановку троллейбуса. Затем вместе с толпой таких же потенциальных огородников долго брела вдоль бывшего колхозного поля, разделенного наполовину заросшими травой канавами, некогда служившими для полива, на аккуратные полосы – именно на них сотрудники земельного отдела вычерчивали границы участков. Как и все безропотно тащила за собой металлические прутья («колышки»), чтобы их установили по периметру. Прутья должны быть у каждого свои, меченые, – так легче отыскать делянку.
И вдруг ее пронзила мысль: «Господи! Так поле же широченное. Если участок дадут у железной дороги, до реки минут двадцать ходу. А дожди перепадают не часто. Господи! Дай мне участок поближе к реке, но не у самой грунтовки, чтобы не унесли любители чужого сразу весь урожай». Высмотрев в стороне от толпы куст (чтобы не привлекать внимания), Лена опустилась на колени, вознося свою просьбу к Небу.
И вот надо же – именно на этом замечательном месте ветром лишний лист из увесистого списка земотдела и перевернуло, а землемеру, уже порядком подуставшему, не захотелось возвращаться назад, чтобы обменять колышки.
Лариса Гордей
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
